RSS
 

Posts Tagged ‘эссе’

ОТРОДЬЕ. ИЗБРАННАЯ ПРОЗА (Виктор Мельников)

22 Окт

«Можно смело утверждать, чувствуется рубеж двух эпох, каждый из нас скоро увидит новый мир, ветхий останется позади. Старые, негодные дорожные атласы, сломанные компасы сменятся на новые ориентиры. Изменится проза жизни — стиль повествования станет другим. И произойдёт это так скоро, как каждый из нас этого захочет. Истина очевидна». В авторском сборнике представлены повести и рассказы разных лет — реалии современной жизни, те или иные поступки — всё освещено автором без всякой самоцензуры. Книга содержит нецензурную брань. Книга публикуется в авторской орфографии и пунктуации.

Электронная книга. Контркультура. Авторский сборник. Повести и рассказы. «Издательские решения». 18+, 260 страниц. Дата выхода книги: 09 октября 2019 года.

Скачать электронную книгу на «ЛитРес» (149 рублей, возможна скидка от 20% до 50%), читать ознакомительный фрагмент или читать онлайн.

Cкачать электронную книгу на сайте издательства «Ridero» (134 рубля), читать ознакомительный фрагмент или заказать бумажную версию книги в мягкой обложке (278 страниц, 444 рубля); на сайте издательства часто проходят акции на электронные книги (скидки от 10% до 30% и новинка — «цена читателя», когда сам читатель назначает цену любой электронной книги от 51 рубля и выше) и бумажные книги (скидка 10%).

Скачать книгу на «Amazon» ($2,76).

Заказать бумажную версию книги в мягкой обложке на «Озон» (278 страниц, 145х205 mm, 564 рубля).

 

Рассказ «Чёрная смерть» из книги «Отродье»

Почему я пью? Этот вопрос у меня всегда возникает, когда я просыпаюсь с бодуна. Ответить на него я, естественно, не могу. Понятно почему. Ибо каждый день у меня начинается плохо. 
Короче говоря, сидим мы с Борисом Ивановичем, соседом, на скамейке, напротив нашего пятиэтажного дома, где проживаем уже более двадцати лет. Он проживает с семьёй. Я проживаю один. Мы все проживаем здесь, не живём – обстоятельства такие: то свет отключат, то воды сутками нет, ни горячей, ни холодной, то канализация прорвёт, воняет на весь дом… Неосуществимые мечты, безработные мысли, кризисные планы, трясущиеся руки – это у меня. У Бориса Ивановича того хуже: неизвестно от кого беременная семнадцатилетняя дочь, остановившийся завод, жена – сука и стерва, как обычно бывает в таких обстоятельствах, тёща в больнице с инфарктом.  О тёще Борис Иванович говорит прямо по Чехову: она дивный, чудный, святой человек, а такие на небе нужнее, чем на земле. Я, бывало, одёргиваю его, мол, так нельзя, а он мне в ответ: моя жизнь, мои выстраданные слова, не нравятся эти слова — не лезь в мою жизнь! Да я и не лезу, он сам, блин, всё рассказывает. 
Так вот, сидим мы, значит, курим, а Борис Иванович прямо читает мои мысли, говорит:
— Эх, водочки бы сейчас испить!
— Холодной, — уточняю я.
И только мы заговорили об этом, как баба Варя с третьего подъезда подходит к нам с просьбой: 
— Клавдия померла. Помочь надо. 
— Благое дело, — говорю ей. – Поможем. И помянем. Обязательно. 
Баба Варя почему-то плюёт себе под ноги:
— Тьфу, на тебя, Андрей! Остепенись. Звать-то больше некого, одни старики в доме. А ты нажрёшься раньше времени! 
— Баб Варя, — говорю, — а чего тогда зовёшь меня, коль возмущаешься? Делать тебе нечего?
— Того – и нечего. Нет никого больше.
Родственников у Клавдии не было. Жила она одна. Как в заточении. За десять лет ни разу не вышла на улицу, даже на балконе не появлялась. Странная старушка. 
Доглядывала за Клавдией тётка Ирка, также стоящая одной ногой в могиле. Десять лет, кабы не дольше, изо дня в день к Клавдии приходила. Я думал, тётка Ирка раньше на тот свет отправится. Ошибся. Ясно, что вся возня из-за квартиры, она у Клавдии однокомнатная была, и теперь переходила другому хозяину. Тётка Ирка говорила, что для сына старается, он уже седьмой год по съёмным квартирам шарахается с женой. Заработать сейчас свой угол невозможно, но я как мать должна помочь, раз силы ещё есть. 
И вот, значится, мы с Борисом Ивановичем спускаем тело с пятого этажа в беседку во дворе, кладём в гроб, едем на кладбище, копаем могилу. Всё как полагается, путём делаем. Позже тётка Ирка водки, закусить передала. На следующий день похороны (решили быстрей закончить с траурной церемонией новоявленные родственники и соседи), могила засыпана, после поминки, нас благодарят, дают водки ещё (много её осталось на столах), и мы с Борисом Ивановичем два дня в коматозе, так сказать…
Снова сидим на скамейке. Молчим. А что говорить? За эти несколько дней друг другу всё высказали. Переругались. Чуть было не подрались. Но хватило ума закончить спор мирным путём: друг другу плюнули в морды и – промахнулись. У каждого из нас была своя правда. А когда две правды одна ложь получается. Да и не помнил никто из нас, о чём спорили-то. 
Вижу, баба Варя направляется в нашу сторону. 
— Горе-то какое! — восклицает она. – Дед Матвей помер. Что за напасть у нас в доме, а?
— Помощь, наверное, нужна? – спрашиваю я. Как вовремя смерть наступила, думаю. Дед Матвей знал, когда умереть. Хороший дед был! И смерть подгадал точь-в-точь, когда Борис Иванович и я могли сами в мир иной уйти.
— Да, Андрюша, — сказала баба Варя. – Не откажи. 
— Дела как сажа бела, — промолвил Борис Иванович. 
И всё повторяется вновь. Деда Матвея спускаем – только уже с четвёртого этажа – в беседку, кладём в гроб, едем на кладбище, копаем могилу… Поминки, забытьё, похмелье, бодун, скамейка: Борис Иванович и я на своих местах. Пыхтим сигаретами.  
— Странно как-то, — говорю. – Две смерти за неделю. Кто следующий будет?
— Наверно, кто-то с третьего этажа, — говорит Борис Иванович. – Это уже закономерность, система.  
Баба Варя знала, где нас искать. Она шла уверенным шагом, и я догадывался, что у неё плохие новости. А для нас – повод похмелиться. 
— Денис, восемнадцатилетний парнишка, с третьего этажа разбился сегодня ночью на машине.
Борис Иванович толкнул меня в плечо:
— Я же говорил.
Невольным взглядом я посмотрел на дом. Окна умерших людей выходили во двор. Клавдия – пятый этаж, дед Матвей – четвёртый этаж, третий – Денис, второй этаж – там Константин Ильич, раковый больной, однозначный исход, первый этаж… у меня перехватило дыхание – я! 
Баба Варя рассказывала, как разбился Денис. С её слов он на скорости сто километров в час врезался, пьяный, в дерево и вылетел из машины через лобовое стекло, но вылетел не весь: нижняя часть тела осталась в искорёженной до неузнаваемости машине. Баба Варя страшные вещи рассказывала. Я слушал краем уха, а сам думал о своей судьбе: если так будет продолжаться, то и мне придёт конец. Совсем скоро.  
Похороны были грандиозные! Человек двести точно присутствовало. Наша помощь с Борисом Ивановичем не понадобилась. Там всё уплачено было другим людям. И всё равно мы надрались! 
После, чувствуя близкий конец, я расплакался другу в плечо: 
— Умру я скоро, Борис Иванович, как собака сдохну! 
— Похороним, Андрейка, тебя похороним… не беспокойся! Честь по чести, всё сделаем по-людски. 
Умел Борис Иванович успокоить, не спорю. Он пожелал мне быстрой смерти, и как только Константин Ильич отдаст Богу душу – я обязан блюсти некий ритуал, то есть не пить.
От этих слов мне сделалось совсем худо!

— Как не пить?! Да я точно тогда откину ласты! Привычка, как могила, свята! Ты чего, козёл старый, меня на тот свет раньше времени отправляешь, совсем нюх потерял, а! – И я его ударил. Дело происходило поздно вечером. Поэтому я промахнулся, попал кулаком в стену. Кость руки затрещала. 
— Так тебе и надо, — заявил Борис Иванович и пошёл домой.
Злой рок навис надо мной. Ожидание.  
Руку загипсовали. Я возвратился из больницы — новость не была для меня неожиданностью: Константин Ильич.  
Баба Варя смотрела на мою руку и говорила, жаль, что я ничем не смогу помочь, вся надежда на Бориса Ивановича. 
— Нет, — отрезал он, — хватит!
— Что так? – баба Варя стояла растерянной. 
— Следующий Андрей, если разобраться. 
Ничего не понимая, баба Варя махнула руками, сказала:
— Да он ещё молодой, куда ему! Сорок лет – не срок.

— Вот именно, Борис Иванович, не отказывайся, помоги. А со смертью я сам как-нибудь разберусь.
И дни полетели опадающими с деревьев листьями. Осень. Два месяца я ждал смерти, мой черёд давно уже настал. Желание взглянуть смерти в лицо пьяными глазами, чтобы не испугаться, дыхнуть перегаром – где ты, сука? – усиливалось… Боишься меня? Я тебя – нет! 
Так я себя успокаивал, а сам дрожал, держа гранёный стакан, до самых краёв налитый, всегда наготове, если что… 
…и появилась она, в чёрном балахоне, с косою, похожая чем-то на бабу Варю, и сказала:
— Здесь от тебя пользы нет, и там не будет. Жизненная суть твоя правдива, а весь реал жизни – лживый. – Хуйню сказала, это понятно, но зато достала бутылку водки «Чёрная смерть», поставила на стол и ушла. Больше я её не видел. Водка была кстати, моя закончилась.  
Утром пришёл Борис Иванович.
— Ты ещё жив? – он каждое утро меня навещал. 
— Не заметно, что ли? На хотенье есть терпенье. 
— Тёща умерла, — грустно произнёс он. – И дочь родила. Всё в один день. Радоваться мне или плакать?

Я сам бы не знал, как поступить. Поэтому предложил:

— Давай лучше выпьем, смотри, что у меня есть…  — и пригласил зайти ко мне в гости. 

 
No Comments

Posted in Без рубрики, Заметки, Миниатюры, Рассказы, Эссе

 

ТАК НЕ БЫВАЕТ

21 Окт

frmelnikovИногда хочется плюнуть на все, бросить начатое дело, а иногда ударить, пнуть или даже убить кого-нибудь (громко сказано!), спустить пар, одним словом. Хочется, да и только: нет возможности, а точней сказать – не позволяет совесть, что ли.
Я – грузчик. Подал, поднес, убрал, сложил, разобрал, послал, еще раз послал, подал, поднес, убрал, сложил, разобрал. Скучная, монотонная работа. Старший – козел – главный над нами, бугор, любит поиздеваться. Говорит, не так делаете, наоборот: разобрал, сложил, убрал, поднес, подал. Я его послал. Он – меня. И все повторяется. Никакого творчества!
Меня зовут Андрей. Андрей Колупаев. Фамилия уже обязывает вкалывать, так сказать. Я и колупаю по полной. Жаль, зарплата маленькая, всего-то ничего, хватает, правда, чтобы выпить пива после работы, купить сигарет, взять пожрать еды, чтобы не сдохнуть (люблю свиные вареные уши с чесноком и черным перцем), да заплатить за квартиру. Опять – скука. И это в тридцать лет, когда надобно обзавестись семьёй, детьми, а не снимать дешёвых сторублевых минетчец-проституток на трассе Ростов – Баку, рядом с работой, засаживать в беззубый рот елду и думать о королеве с внеземной внешностью, берущей в рот у самого принца Галактики, которого, мол, уговорили, с трудом, дать за щеку прекрасной молодой деве; и я даю, потому что хочу дать, у меня потребность, так как озабочен.
Домой возвращаюсь усталый. Какие там проститутки! Доползти бы, включить ящик, посмотреть тупой сериал и новости, где правительство, говорят, делает все для своего народа – не врали бы… Говорят, если президент сказал так – это правильное решение. А мне-то что от этого?! Слова президента может и правильные, но я остаюсь со своим корытом.
Ночью сплю плохо. Не крепкий сон какой-то. И сны дурацкие.
Новый день, на работе опять напряг. Как все надоело! Терпишь, терпишь…
И вот однажды началось.
Этого человека никто не замечал. Как можно обратить внимание на бомжа, пьяненького, сидящего во дворе пятиэтажки на лавочке под тенью каштана, грязного и, наверное, источающего дурной запах?
Он каждый день после шести вечера пребывал на одном и том же месте, когда я возвращался с работы. Как обычно он спал. Или делал вид, что спит.
Первое время он был для меня пустым местом. Сидит себе человек, отдыхает. Но вскоре заметил, что незнакомец всегда находится в одной и той же позе, облокотившись спиной о дерево, опустив голову на грудь. Вроде спит. А может, умер? Не может быть. Менты увезли бы в труповозке.
Прошла неделя. Мне стало интересно. Я подошел к нему.
-Привет, мужик, — сказал я, но руки не подал, побрезговал.
-Привет, — ответил он. – Что надо?
Действительно, что мне от него надо, зачем я к нему подходил? Я растерялся. И, не придумал ничего лучшего, спросил:
-Есть хочешь?
-А тебя это волнует? – произнес он с некой наглостью в голосе, но это была защита на беспокойство, которое я причинил ему своим присутствием.
Я честно ему ответил:
-Нет.
-Тогда – в чем дело, Андрей? Колупаев твое фамилия, если не ошибаюсь. Смешное оно, честно.
Человек не поднял на меня глаза, не взглянул в мою сторону. Он продолжал дремать, оставаясь в прежней позе, как будто его приморозило. Но лицо рассмотреть было можно слегка, строя некие догадки. Оно, казалось, чьё-то напоминало. На вид ему было лет сорок. Щетина. Глубокие морщины на лбу. Щёки впалые. Веки опухшие. На подбородке ямочка – признак жёноненавистника. Руки он сложил на груди.
Дурного запаха я не почувствовал. Вид бомжа ему придавала грязная, но дорогая одежда. Я заметил это не сразу. Спортивный костюм с лэйбой рибок, как у нашего шефа, висел на нем колом.
Мое имя ему известно – ясное дело: соседи проболтались.
-Неси водку, Андрюха, которая лежит у тебя в морозилке дня два, и закусь. Люблю ле6дяную водочку! И еще бананы неси. Ты вчера покупал и не доел, — он привстал и поднял голову. Я отступил на шаг назад: на меня смотрел я сам, никто иной – я, точно. Только постаревший.
-Ты за мной следил?
-Нет. И не думал. Я знал.
-Тебя зовут, — я понизил голос. – Андрей, как и меня?
-Угадал. Вижу, ты разницы не видишь между собой и мной. И это так. Неси водку, хватит на меня пялиться, как баран.
-Может, пойдем ко мне домой, — предложил я.
-К тебе не пойду. Ты сам этого не хочешь. И не стоит говорить что-то против. Я не только вижу, но и знаю.
Дома я достал водку из морозилки, положил бананы в пакет. Недавно я видел сон, похожий на сегодняшний вечер. По телу пробежала дрожь.
Закуску разложили прямо на лавочке. Тёска открыл водку, разлил по пластиковым стаканам. Точно по пятьдесят.
— Не запиваешь?
— Нет.
— В этом наше отличие.
Мы выпили по первой. За знакомство.
Вторую налили быстро. Следом пошла третья. По-нашему: чтобы муха не успела нагадить.
— Ты испугался, Андрюха, — усмехнулся тезка.
— Мне стало жалко тебя.
— Не ври. Жалко у пчёлки! Тебе стало жалко самого себя, понимаешь? Когда-нибудь ты подал милостыню хоть одному нищему? Жадность – порок, — добавил он тривиальную фразу и очистил банан.
Я замотал головой.
— Скоро поймешь.
— Каким образом?
— Ты ненавидишь работу, которая угнетает физически и морально. Ты ненавидишь менеджеров или других управленцев, которые, без всякого сомнения, тоже ненавидят свой труд, и именно поэтому становятся собаками по отношению к подчинённому персоналу. Любая работа противна, если она не в радость, а куда деваться, правильно? Быть зависимым от работодателя, от своего хозяина, испытывать страх потерять работу, сказав лишнее слово, — вот пример современного рабства. Так вот, скоро будут ненавидеть тебя.
— Ты смеёшься, тезка. Этого не может быть!
— Я знаю, что заронил искру надежды… В тотализатор играешь?
— Зачем спрашиваешь, ты обо мне знаешь всё, как я вижу. И в душу лезешь.
— Да, дружище.
Последние шесть месяцев я играл в букмекерской конторе. Ставил на футбол в тотализаторе. Так, немного. Для интереса. Иногда везло: выигрывал около сотни рублей. Один раз поднял с двадцатки две штуки. Пропил. Особой надежды на джек-пот не питал, но астрономические суммы приводили в некий трепет, если я представлял, что стал счастливым обладателем заветной для многих суммы.
— Сколько там джек-пот на сегодняшний день? – подмигнул тезка-бомж.
— Двадцать миллионов, кажется. Или около этого.
— Они будут твои.
— Не шути, — не верил я.
— И не думаю. Увидишь. Кстати, получишь бабло – вложи их в контору своего хозяина. Поимеешь ещё в два раза больше. Он сам тебе предложит, когда узнает. Не отказывай ему. Договорились? – он протянул руку.
Я согласился с ним. И, чтобы он поскорей от меня отстал, налил ему очередную рюмку.
Он выпил. Довольный, что убедил меня, стал прощаться.
Остатки водки бомж забрал с собой. Больше я его не видел.
Через неделю предсказание сбылось. Я стал миллионером. Ещё через месяц я был совладельцем торговой фирмы, где работал грузчиком.
Старые знакомые и сослуживцы по работе не любят меня. Новые – тоже. Но и я не питаю ни к кому особой любви.
Куча денег, ****и, жопализы, враги и друзья – все смешалось. Я маленький король. Это льстит мне.
Кое-кто меня спрашивает, почему ты не женишься? Не хочу, отвечаю. Все заводят жен, которые позже оказывются если не суками, то – похотливыми тварями. И я завел кота. Он пьет молоко, я – пиво. Никто никому не мешает.
И сон стал спокойным, если ложусь трезвым. Лишь иногда я вижу себя во сне бомжом, который разговаривает с кем-то, похожим на меня самого, уговаривая того поступить так, а не иначе…
И этот сон, как навязчивая муха, повторяется раз за разом.
— Так не бывает, — говорю своему коту рано утром. И страх закрадывается под левую лопатку.

2007 год

 
No Comments

Posted in Без рубрики, Миниатюры, Рассказы, Эссе

 

О «ЧЁРНОМ КВАДРАТЕ», ХАОСЕ, БЕЗУМИИ И ОГРАНИЧЕННОСТИ

27 Сен

dd8664f21fd1698899abde9e20fffa08d628597eae32За пределами известного нам мира, включая в него и человеческую природу, находится хаос. Однако хаос не является беспорядком, это древнегреческий хаос: зияние, пустота, бесформенность, бесструктурность. Ключевое слово для его характеристики – непознанность. Лучше всего он изображён в «Чёрном квадрате» Малевича. Однако увидеть его можно и в обычной жизни: достаточно глянуть в окно из ярко освещённой комнаты на ночное небо – тот же чёрный квадрат. Или присмотреться к путанице снов – в них нет структуры, видеть в них нечего, лишь вспышки форм; их создаёт наше воображение, то есть беспорядок. И мы, люди, упрощаем хаос, придавая ему отчётливо зримую форму. Иначе в хаос может превратиться наш разум. Как итог – безумие. А там, глядишь, и койка в психушке возле «окна Малевича» ожидает. Стало быть, разум каждый из нас ограничивает (обычный человек) и структурирует (творческая личность) своей волей или творчеством. Отсюда для некоторых «обычных» нас кажутся безумием работы талантливых художников, например, или бредом мысли выдающихся философов и писателей. Проще говоря, чтобы не сойти с ума, кому-то достаточно в руки взять кисть и написать картину, а кому-то просто включить телевизор, чтобы посмотреть развлекательное ток-шоу.

 
No Comments

Posted in Миниатюры, Эссе

 

ГДЕ ЗАРЫТА СОБАКА?

26 Сен

9be56bcfb0e5c2405219165267ecee38_i-78Если в обществе главной ценностью является личность, то самоуправление должно доминировать над управлением. Такое общество обязано быть демократичным. Это, конечно, фантастика, или утопия. Если же на первом месте находится социум, то общество трансформируется, либо в тоталитарное управление, либо в диктатуру. А значит, образ жизни каждому из нас будет предписан: это делать можно, а этого делать нельзя – не митингуй, не сопротивляйся, не кури, не критикуй, знай своё место, даже если оно возле помойки, просто — будь… Жизнь – бесценна, условия жизни в цене. Обычно такое общество (в лице СМИ) создаёт себе «царя» и олицетворяет его с каким-либо индивидом, наделяя всевозможными положительными характеристиками, которые на самом деле могут ему не соответствовать. И что важно: в него должны верить (ему должны верить), должны бояться (можно чуть-чуть), должны поклоняться и послушно исполнять волю, заявленную от его имени… Ничего не напоминает?.. Нет?..

На самом деле — нам навязчиво доказывают, и делают это с голубых экранов, что мы, россияне, живём в демократичной стране. Нет, конечно. По-русски – брехня, обычный вздор. Не верьте, не надо. Думающего человека перепрограммировать в робота сложно. Робота легко можно сломать.

После всего сказанного хочется спросить:

— Путин царь?

Кто-то ответит, нет.

Правильно: он президент, наделённый не только полномочиями президента, включающими «казнить-нельзя-помиловать», но и всевозможными выдуманными положительными характеристиками, нарисованными СМИ, для укрепления его падающего рейтинга. Вот где собака зарыта! Если копнуть…

 
No Comments

Posted in Без рубрики, Миниатюры, Эссе

 

НЕОСОЗНАННОЕ НАСЛАЖДЕНИЕ СМЕРТЬЮ

21 Сен

photomanipulation263Мне было семнадцать лет. Как сейчас помню, вечером, после учёбы я убегал из квартиры в укромное местечко, чтобы выкурить одну-две сигареты. Мать не одобряла вредную привычку, ругала; сама тоже курила, но оправдывалась, мол, бросит курить – сразу растолстеет. Она пока что не догадывалась, что я давно заядлый курильщик, лет с пятнадцати, считала, если и курю, то делаю это не часто, а значит, ничего страшного не происходит. Но для профилактики стоит меня отругать, или, по её мнению, вот так предупредить. Хотя в этом возрасте многие мои ровесники курили открыто, употребляли алкоголь и даже наркотики. Курили и пили открыто. А вот наркотики принимали так, как я курил: тайно. Конец 80-х годов не просто перестраивал всех нас вместе с горбачёвской перестройкой и гласностью – он кромсал и изувечивал. Но мало кому в голову приходили такие мысли. В том числе и мне, семнадцатилетнему пацану. Алкоголь, кстати, я иногда пробовал, наркотикам сказал – нет (однажды, попробовав гашиш, мне стало плохо), а вот курения табака, как казалось, дело абсолютно безвредное. Уже тогда я умел из трёх зол выбрать меньшее.

В тот вечер я направлялся за гаражи – там находилось укромное место, без свидетелей. Чтобы туда попасть, нужно было перейти дорогу с интенсивным движением. Я почти приблизился к «зебре» пешеходного перехода, как вдруг увидел серого кота – напуганный, он от кого-то убегал, хотя за ним никто не гнался. Он должен был пересечь дорогу. За короткое мгновение я сумел определить, что глупое животное вряд ли остановится. Пропустить двигающийся автомобиль ему невдомёк. Может быть, он ускорится перед дорогой, как обычно это делают кошки. Но, без всяких сомнений, становилось ясно: точка пересечения автомобиля и серого клочка шерсти как раз должна произойти возле «зебры»… Если кто-нибудь не сбавит скорость.

Остановить автомобиль я не мог. А вот попробовать остановить животное попытался. Я сказал: «Кис, кис, кис! Стой, сука!». Из-за уличного шума показалось, что он меня не услыхал. Однако на какое-то мгновение всё же остановился, глянул на меня – и снова рванул вперёд…

Результат не заставил себя ждать – кот попал под колёса автомобиля. Слышен был стук. Но каким-то образом ему удалось выскочить из-под автомобиля, и он побежал дальше.

Я подумал, слава богу, серый комок шерсти остался жив! Напуган, но жив.

Спрятавшись в кустах, я закурил. Но не успел сделать и трёх затяжек, как к моим ногам прибежал тот самый кошак, упал и захрипел. Через минуту он отдал свою душу кошачьему богу, выпустив из носа небольшую струйку крови.

Я оторопел и смотрел на тушку животного, сигарета тлела в пальцах руки, пока не обожгла. Я выкинул окурок. Что-то завораживающее было в смерти животного. Я закурил вторую сигарету. И продолжил рассматривать труп. Даже ткнул его ногой, но ответной реакции не последовало. В голове пронеслось много мыслей, но одна точно не давала покоя: если я не окликнул кота, то скорей всего ему бы удалось перебежать дорогу. Он остался жив. Значит: в смерти серого комка виноват только я. Оказалось, мой благородный поступок не стал благородным. Он превратился в убийство. Об этом я не мог даже предположить. Воля не моя. А кот, как будто в назидание, специально нашёл меня в гаражах, упал под ноги и сдох – мол, смотри, видишь, что ты наделал, урод! Непоправимое…

Домой я вернулся сам не свой. Нелепая смерть животного не давала покоя (сейчас я понимаю, что многих из нас влечёт к страху; он присутствует повсюду, потому что мы сами с наслаждением порождаем его; и если заменить слово «страх» словом «смерть», то смысл не поменяется).

Мать заметила моё беспокойство, спросила, что случилось, но я промолчал. Зато был пойман с запахом табака изо рта – я так торопился уйти с «места преступления» и так переволновался, что, возвращаясь, забыл пожевать гвоздики, а после закинуть в рот жевательную резинку.

Ночью мне снились дохлые кошки. И каждая умершая тварь обвиняла меня в своей смерти.

 
No Comments

Posted in Миниатюры, Рассказы, Эссе

 

ЭТАЛОН ЧЕСТНОСТИ

02 Сен

Two-man-with-knives-behindУлица, политика, работа, склоки… жизнь — ебота! А дома тепло, уютно, чисто, телевизор, интернет, пушистый кот на диване, мурлыкает тихо, в холодильнике вкусная еда, есть выпить — и никакого секса. Только любовь, только с женой, пусть под пристальным взглядом пушистого кота… Дом — оазис благополучия. При условии, что политика, работа, склоки не проникают на твою территорию с улицы. А это, разумеется, уже фантастика. Поэтому хочется сказать о внешних раздражителях. Очень коротко, разумеется.

Так вот, концепция соблюдения эталона честности и правдивости принадлежит личностям более высокого порядка. И такая интеллектуальная добродетель недоступна социопату (психопату) либо человеку, в характере которого имеются принципиальные изъяны — патологическая ненависть, уродливое враньё. То есть, если присмотреться и прислушаться, на практике ложь является формой манипуляции (это хорошо видно на экранах наших телевизоров): если человеку удаётся удачно солгать, он может заставить людей поверить в то, что ему нужно. В связи с этим напрашивается очевидный вывод: в политике и в бизнесе, как правило, нагло врут. Значит, люди, занимающие руководящие посты, нами манипулируют. Стало быть, делают это психически нездоровые люди и делают ради своей моментальной выгоды. Возникает вопрос: нам, «простым смертным», это нужно? Конечно, нет. Тогда зачем мы голосуем, не разобравшись в личности, например, руководствуясь личной симпатией или антипатией? (Социопаты и психопаты очень милые люди, на первый взгляд, к сведению.) Это неправильно. И вспоминается знаменитая фраза из советского мультика: «Шарик, ты балбес!» Да, да, верно, мы дураки, марионетки! Поддаёмся гипнозу и ведёмся на обещания. В большей своей массе, как ни прискорбно. Это факт!

 
No Comments

Posted in Заметки, Миниатюры, Эссе